Итак, господа термополисовцы, спешу вам сообщить, что победа сил добра на силами разума совершилась - я делаю форумную игры по Термополису.
Игра будет проводиться в формате литературки, так как адекватного воплощения игровой системы на форуме я не вижу - я не Джонни, и мне не хватает его гениальности.
А я напьюсь безалкогольной водки в компании своих воображаемых друзей.
Пока именно наметки, без подробной квенты, она будет позже... Если что-нибудь понятно по этим наметкам, оставьте отзыв плз...
Руэл Зелрин, так же известный как Сказочник является очень неоднозначной личностью. Его основные заработки идут из двух источников: рассказывание сказок и убийства. Его сказки - не просто слова, используя слабый галлюциноген, магию иллюзий и имплантированный гипноблок он создает иллюзии столь похожие на настоящие, что его клиент проживает историю, которую ему рассказывает Руэл. При этом сказку почти всегда выбирает сам Сказочник, и работает в первую очередь ради идеи, а не ради денег.
Когда Руэл получает заказ на убийство на дело он берет с собой только свой верный нож из очень качественного оружейного сплава, наточенный до такой степени, чтобы человека можно было убить одним ударом. Если на убийство Руэлу потребовалось больше одного удара или его жертва умирала дольше нескольких секунд - убийство уже считается им самим безнадежно проваленным. При этом перед убийством он считает своим долгом показать жертве самую лучшую сказку на которую он способен.
@музыка:
# Межсезонье [1996] / Несчастный Случай - Последний облом (Столбы)
Я именно такой, каким выгляжу, если приглядеться (с)
Похоже, близнецы Нейман – на самом деле, одно существо, по злой прихоти природы разделенное надвое. С раннего детства – на самом деле, с рождения – они жили в своем собственном мире. Окружающие люди и обстоятельства приходили и уходили, а эти двое оставались друг для друга центром вселенной. Лет до пяти они общались друг с другом на каком-то птичьем языке, пока увлеченные исследованиями родители наконец не спохватились и не начали развивать и воспитывать чересчур странных детей. После чего выяснилось, что общаться друг с другом они могут и без слов, а необходимости в общении с окружающими, чаще всего, не видят. Единственной попыткой разорвать их странную, почти симбиотическую связь, стала отправка в закрытые школы. Разные. Десятилетние близнецы не протестовали и не возражали – молча собрались, благополучно дали отвезти себя к месту учебы, после чего намертво замолчали и перестали реагировать на окружающий мир. Спустя неделю преподаватели, так и не сумевшие справиться с «блажью избалованных детей», забили тревогу. Майкла и Микки вернули в отчий дом, после чего они так же без единого слова взялись за руки и несколько часов просидели на диване в гостиной. С тех пор они никогда не разлучались больше, чем на несколько часов.
К четырнадцати годам они как-то выровнялись, приспособились, и стали обычными подростками: похожие, как две капли воды – одинакового покроя джинсы и свободные футболки, странный разрез светло-серых глаз, чуть вьющиеся светло-русые волосы до лопаток, тонкие черты лица словно отлиты в одной форме, почти неразлучные – если видишь одного, то где-то рядом и другой, немногословные, но производящие впечатление отличных, компанейских ребят. После странного случая, после которого близнецы обзавелись абсолютно одинаковыми ожогами на предплечье (у Майкла на правой руке, у Микки – на левой), ими заинтересовалась коллега, а теперь и начальница родителей, Тесса фон Каннингем, и, должно быть, выянила немало занятного, потому что близнецы вскоре стали неотъемлемой частью пейзажа Академии. Этот факт, несмотря на то, что исследования занимали некоторое время, прошел для близнецов почти незамеченным – Микки продолжала заниматься своей техникой, Майкл – рисовать. Их не разлучали, а остальное мало их занимало. Так же мало их взволновал развод родителей, отъезд отца и гибель матери во время эксперимента.
Сейчас Майклу семнадцать. Он живет в лаборатории при Академии – если это можно назвать жизнью. С того самого дня, полтора года назад, когда на город пал неожиданный и страшный Черный Прилив, и Майкл, терпеливо дожидавшийся припозднившуюся Микки на верхнем этаже, вдруг встревожился, огляделся, вскочил… а потом долгих четыре часа захлебывался страшным, нечеловеческим криком, бился, вырываясь из невидимых рук, пока не затих в последней судороге… Несколько месяцев он больше напоминал диковинное растение, чем человека – непонятно откуда взявшиеся раны и синяки рассасывались и рубцевались, а он лежал неподвижно, будто выключенный из реальности, ничего не слыша и глядя сквозь потолок. В минуту шестьдесят ударов сердца, десять вдохов и выдохов, два-три раза медленно опускаются и поднимаются веки. Раз в несколько часов – короткий и незаметный сон. Только мисс Тесса знала, что мозг парня кипит от бешеной деятельности, и даже она не могла догадаться – какой именно.
Теперь Майкл сам встает, одевается, ходит по лаборатории неуверенным шагом, даже, кажется, слышит, что ему говорят. Но смотрит по прежнему сквозь людей и предметы, словно видит что-то свое, и до сих пор не сказал никому ни слова.
Не бойся, милая, ляг на снег Слепой художник напишет портрет, Воспоет твои формы поэт И станет звездой актер бродячего цирка. ("Крематорий")
Снег шел густыми хлопьями. Заводы простаивали уже несколько дней, поэтому небо над Найт-Сити в это утро было серого, почти серебристого цвета. читать дальшеПо извилистой трассе, среди полуразрушенных высоток, двигалась колонна грузовиков. Возглавлял колонну джип с тонированными стеклами. Если бы водитель на секунду опустил бы эти стекла, то на переднем сиденье мы бы увидели пожилого худощавого человека в серой военной форме без знаков отличия, за исключением треугольной нашивки с белой песьей головой на черном фоне. Это человек чуть наклонился вперед и напряженно вглядывался вдаль. На заднем сиденье машины уютно устроился светловолосый мальчик лет четырех, в такой же серой форме, только маленькой и без нашивок. Его новенькие ботиночки были тоже скроены по армейскому образцу. А с высоты птичьего полета было видно, что там, где дорога делала еще один крутой поворот и спиралью уходила вниз, к обнаженным трубам теплотрассы, примерно в миле от колонны грузовиков спешил-торопился вперед небольшой фургончик, крытый коричневым брезентом. Его бока были причудливо раскрашены в три цвета - оранжевый, красный и зеленый, а на дверце водителя нарисована забавная физиономия клоуна. Внутри фургончика было тихо. В углу, на груде бутафорского тряпья и декораций из старого бархата лежал неподвижно старик с черной повязкой на глазах. Одна рука его была туго перевязана выше локтя, но кровь все же проступала сквозь повязку багровым пятном. Он временами вздрагивал, приподнимал голову и прислушивался, стараясь различить что-то сквозь кряхтенье старого мотора. Рядом с ним сидела эльфка с белыми, льняными волосами в тонком темно-синем платье. Ее глаза были полуприкрыты, и в руках она держала потрепанный томик стихов на французском, держала не читая, а только судорожно перелистывая страницы. Возле противоположной стены фургончика пристроился среди двух тюков смуглый мужчина лет 30 на вид совершенно разбойничьей наружности. Его лицо пересекали несколько шрамов, цыганские, черные глаза смотрели мрачно и вызывающе. Положив голову к нему на колени, прикорнула рыжеволосая девочка лет десяти в ярко-красном трико, расшитом люрексом и золотыми блестками. Судя по всеобщему напряжению, обитатели фургончика во что бы то ни стало стремились избежать встречи с автоколонной, неуклонно к ним приближавшейся. - Грандэ! – эльфка, взметнула руку в сторону кабинки водителя и несколько раз стукнула по темному стеклу, отделявшему ее от фургона. – Ты можешь прибавить ход? Они уже близко. В этот момент фургончик резко затормозил, накренился со скрежетом и что-то захрустело под колесами… Одновременно, словно бы какие-то камешки ударились о фургон на уровне колес и пола. После чего ркуто повернув он проехал еще несоклько метров и замер. Стеклянная перегородка опустилась вниз и за ней показалось измученное лицо водителя – юноши, почти мальчика, лицо его было все в мазуте и на нем выделялись только ярко-синие глаза. - Прости, Джен. Похоже нас подрезали… - Vous soyez maudits, les avortons… – пробормотала Джен – надо уходить…- Виконт! – она потрясла спящую рыженькую девочку за плечо. – Просыпайся! - Мммм… - я не сплю – Виконт открыла глаза. - Оно и видно – усмехнулась Джен – поражаюсь я тебе… - Пьетро, милый, Марка придется нести, справишься? «Цыган» угрюмо кивнул, и принялся жестикулировать, что-то пытаясь объяснить. В горле у него в это время клокотало, словно слова пытались вырваться и не могли. - Нет времени, Пьетро – Джен повела головой вокруг, прикрыв глаза, после чего решительно распахнула боковую дверь фургона и выпрыгнула на ломкую корочку снега, ее ноги в туфлях из тонкой кожи без каблуков немедленно ушли по щиколотку в снег. Фургон съехал с дороги фактически в естественное укрытые – с двух сторон и сверху его окружали каменные блоки. Вслед а ней из кабины водителя выпал Грандэ, из фургончика вышел Пьетро со стариком на руках, и последней легко выскользнула ослепительно-алой пташкой Виконт. Джен покачала головой вытащила из фургона большой черный кусок бархата и накинула его как длинный плащ на плечи девочки. - Тебя видно за милю вокруг… Впрочем… - она оглядела пеструю компанию – нас всех. Уходим. Она двинулась в сторону провала в земле в нескольких сотнях метров в сторону, видимо бывшей когда-то входом в метро. Теперь оттуда торчали невразумительные осколки бетонных блоков и сплетение стальных струн перекрытий… В это время чей-то голос, усиленный многократно рупором прогремел - Дженнифер Лайт, приказываю вам и вашим людям покинуть укрытие и выйти! Если у вас есть оружие – положите его на землю! Сопротивление бесполезно! - Черт бы их побрал… - Джен метнулась в сторону входа в тоннель, держа за руку Виконт, но очередь откуда-то сверху, со сторону автострады, заставила ее швырнуть девочку на землю и откатиться вместе с ней в сторону. Гул машин стих и послышался топот ног в армейских ботинках. На промерзшем грунте они звучали почти так же четко, как автоматная очередь. Что-то свистнуло, грохнуло, посыпались камни, Грэм и Пьетро присели, закрывая руками головы а собою – старика и на месте входа в тоннель на кучу камней оседала только белая пыль вперемешку с потемневшим от взрыва снегом… Со склона, ведущего на автостраду, уже бодро скатывались вниз ребята в камуфляже с автоматами наперевес. Лайт приподнялась, вытянула руки, выкрикнув что-то единой напевной нотой и штурмовички резко осели на землю или остановились, словно наткнувшись на невидимую стену. Впрочем, один остановился чуть раньше, едва увидев поднимающуюся Джен. Это был совсем молодой парень, с нашивками лейтенанта, серо-зеленая форма была ему чуть мала. Он остановился, нервно и напряженно сжимая ствол ингрема а на его темноволосой голове лишенной форменной фуражки снег начал уже плести причудливый узор. - Виконт! – голос Джен звучал как приказ. Лайт встала на ноги, за ее спиной полуоглушенная Виконт, шарила в поисках чего-то по земле… Наконец она нашла синюю книжку с французскими стихами и протянула ее Лайт. Та, не оборачиваясь, взяла ее одной рукой, держа вторую по прежнему перед собой - Quand s'est condensée l'obscurité autour, Et tout autour grouillent les ennemis – она произносила легко, чуть нараспев, Виконт шевелила губами явно повторяя их вслед за ней. За невидимой стеной уже собралось достаточно солдат с оружием, чтобы смести и этот фургон и выровнять вокруг с полкилометра местности, но похоже Джен это занимало меньше, чем кижки французских стихов… Человек в серой форме вышел из джипа и смотрел на все это сверху, с автострады, с руками. Заложенными за спину, опустив стекло машины смотрел вниз и светловолосый мальчик. - Viens me, Maestro, à mon monde terrible viens... Джен всего на секунду отвела руку, чтобы положить ее поверх книги – как на Библию, в этом момент человек в серой форме на автостраде резко выбросил руку из-за спины и нажал на курок вальтера... Лайт рухнула лицом вверх, так и не выпустив книжку в синем переплете из рук… В ее синие широко раскрытые глаза, падали, вальсируя и все еще тая, снежинки… Пьетро рванулся в ее сторону, слишком поздно, и тут же был срезан очередью… Грэм так и сидел прикрывая одной рукой голову, другой прижимая к себе Марка, который пытался вырваться от него, хрипло бормоча что-то на ломаном испанском языке… Человек в сером неторопливо спустился вниз. Солдаты уже споро обыскивали убитых. Один из них, мордатый и краснорожий сорвал с шеи Джен серебряную подвеску в виде скрипичного ключа, повертел в руках и засунул к себе в карман. - Прекратить мародерство – негромко и брезгливо, человек в сером отдал приказ. – Кевин, - старика и мальчишку возьмешь на себя... Снейк, займешься девчонкой. И отведите их подальше, где их будет удобнее прикопать… - он криво усмехнулся – хоронить надо даже их… - Есть, генерал – откликнулись оба – один сразу, а другой, - все еще завороженно смотрящий на Джен, с запозданием Молодой лейтенант подошел к Виконт, которая диким зверьком втиснулась в щель между двумя бетонными блоками. Он чуть подтолкнул ее вперед, указав ей в сторону здания, нижний этаж которого по всей видимости казался ему вполне удобным местом для захоронения. Девочка с неприкрытой ненавистью посмотрела на него, передернула плечами и направилась в сторону здания. На секунду она остановилась и обернулась, как будто хотела что-то сказать напоследок, но оценивающе оглядела все и передумала. Краснорожий угрюмо ткнул автоматом в спину Грэма, Грэм поднял на него помертвевшее лицо, поднялся и, вдруг истерически заверещав кинулся в сторону. Кевин лениво послал две коротких очереди ему вслед, на второй Грэм упал и больше не поднимался… После чего солдат сплюнул и опустил приклад на голову старику. Взвалив сухонькое тело Марка на плечо он побрел в сторону здания, где уже скрылись Снейк и Виконт.
Джером Ковенант, житель Серой зоны и потомственный военный, является самым большим кошмаром всех нелюдей Термополиса а заодно большой головной болью Тессы фон Канингем с Мирчей. Дело в том, что полковник Ковенант - командир подразделения «Саламандра» - мобильного военного спецотряда по борьбе с нелюдьми, к которым, кстати говоря и относятся вышеозначенные личности.
Ковенант – чистокровный человек, по крайней мере, в прошлом… Назвать его человеком сейчас может только безумец – по шкале человечности полковнику можно смело дать отметку «-50», так как от человеческого тела у него остался только мозг, да и тот изрядно кибернетически модифицирован. Все началось с того, что Джером, будучи тогда еще младшим лейтенантом, получил тяжелое ранение во время одной из военных операций. Тогда, чтобы сохранить работоспособность, он согласился на первую кибермодификацию организма, а впоследствии Джером добровольно пошел на полную перестройку организма, после которой фактически стал киборгом на службе военных Термополиса. Естественно, что с каждым новым изобретением в области кибертехнологий Ковенант идет на очередную перестройку, совершенствуя таким образом свое тело.
Характер: Ковенант спокоен как машина. Черт, в сущности он и есть машина – умная такая машина смерти. Единственная страсть полковника – уничтожение нелюдей, причем как преступников, так и мирных жителей, которых сам Ковенант давным-давно отнес в категорию «потенциально опасных». Он всегда беспрекословно подчиняется приказам начальства, однако во время проведения операций предпочитает действовать согласно директиве № 14, известной в военном ведомстве под названием «Выживших нет». Суть директивы сводится к следующей фразе «Все, кто находится на территории проведения операции и не попадают под классификацию сотрудников военного ведомства Термополися являются преступниками». На данный момент Ковенант не имеет приказа на уничтожение Тесы фон Канингем и ее друзей, однако уверен в том, что данный приказ обязательно поступит в ближайшем будущем.
Способности: Описывание всех способностей кибертела Ковенанта займет не одну страницу, поэтому скажу просто - представьте себе Терминатора, который был специально создан для уничтожения существ, обладающих магическими или экстрасенсорными способностями а потом учтите тот факт, что вместо компьютера у него в голове человеческий мозг. Из самых интересных «кибервар» полковника можно назвать скорострельный плазменный разрядник в левой руке, многочисленные подавители термо- и электровоздействий, высокую защищенность тела, и, что самое главное постоянную связь с отрядом «Саламандра» и перманентный доступ к базе данных военного ведомства Термополиса.
А я напьюсь безалкогольной водки в компании своих воображаемых друзей.
Иеремия возможно один из самых набожных людей Найт Сити. Только призывы его бога далеки от мира, любви и дружбы. Его бог – Тхорен, бог войны, крови и разрушения.
Иеремия родился в трущобах, даже по меркам Найт Сити. Его отец был наркоман, мать проститутка. Приходившие к его матери люди часто били ребенка, но это для него было нормально.
Ненавидел он Мерцо Пиньятти, местного гангстера средней руки, который в качестве платы за свою "защиту" забирал у родителей Иеремии последние деньги, вследствие чего вся семья часто сидела без еды. Скорее всего эта ненависть ничего бы не изменила, если не однажды забредший в тот район священник Тхорена. Он вложил в руки Иеремии топор и объяснил что надо сделать. Это было первое убийство Иеремии, в то время ему было 17 лет.
Вскоре юноша присоединился к последователям Тхорена и к 32 годам поднялся до ранга паладина, наивысшего ранга, доступного тем, кто не принадлежит к священникам Тхорена. Основой идеологии Тхоренитов заключается в том, что этот мир невозможно улучшить ни постепенными изменениями, ни переворотами. Мир надо сжечь в пожаре ненависти, потушить этот пожар реками крови и на пепле и костях старого мира строить новый.
Особое внимание в этом «очищении» уделялось неприсоединившимся к церкви Тхорена нелюдям и магам а так же тем, кто использует киберимпланты. На данный момент Иеремия, засчет своего фанатизма, считается одним из лучших наемных убийц окраин, за исключением тех случаев, когда нужда тонкая работа, поскольку если его убедить, что кого-то надо убить, то он больше не сойдет со следа жертвы, до ее смерти. Если у него на данный момент нет заказов ни от священников Тхорена, ни от кого-либо другого, то Иериемия скорее всего помогает проводить службы или выполняет хозяйственные работы в одном из тайных храмов Тхорена.
Любимое оружие – тяжелый боевой топор, который обычный человек может поднять только двумя руками, Иеремия же засчет своих навыков и засчет зелий, которые он должен был употреблять в ходе своего становления в церкви, один раз начав вращать топор может дальше управлять им одной рукой.
Возраст - 34
Любимые цвета – алый и черный.
Любимая одежда – черные высокие сапоги, черные джинсы, алая рубаха и черное пальто
Внешность:
Цвет глаз – из-за мутаций его глаза черные, без белков, с ярко алыми зрачками, глаза постоянно горят ненавистью. Так как священники, направляющие его и прочих воинов Тхорена, не хотят массированной атаки на церковь, ему отдан приказ, постоянно носить линзы, скрывающие истинный цвет глаз. Этому приказу, как и всем исходящим от священников, он подчиняется не раздумывая.
На гладко выбритой голове татуировка в виде топора с надетым на топорище черепом. Черты лица резкие, не очень крупные.
Рост – выше среднего.
Особенности – засчет направленных мутаций, вызванных зельями и магией жрецов Тхорена, Иеремия несколько сильнее и быстрее среднестатистического человека, хотя выглядит несколько худощаво, а так же обладает некоторой невосприимчивостью к магии.
Начать, наверное, надо с того, что Джулиан и Диана Сеймур безумно любили друг друга, а значит, не могли находить на этим или том свете порознь.
Зная этот факт, уже не стоит удивляться тому, что двенадцатилетний наследник корпорации по имени Ян лишился в той автокатастрофе сразу обоих родителей. Удивиться нужно тому, как эти во всех отношениях достойные люди и верные родители оставили ребёнка наедине с этим жестоким, жестоким миром. Ведь могли бы, кажется, забрать с собой?.. Намерения и желания их нам, впрочем, неизвестны.
Так или иначе, все газеты и прочие носители сиюминутной информации в тот день пестрели сообщениями о том, что мальчик, ехавший в одной машине с родителями, выжил чудом.
Конечно, брат погибшего, Лионель Сеймур, взял заботу о делах корпорации, а также о здоровье племянника, на себя. Причём безотлагательно. Чему немало способствовало завещание покойного, где безутешный родственник назначался главой кмпании и опекуном мальчика. И то и другое, естественно, до совершеннолетия наследника.
Наследник не возражал. Он вообще мало против чего возражал в тот момент - толпы психотерапевтов, сиделок, лечение, таблетки, порошки, уколы... Врачи сходились в том, что разум ребёнка расшатан трагедией - каждую ночь он просыпался с криком и шептал что-то о коридоре, полном чёрных зеркал, не отражающих в своих глубинах идущего, а только... Его не дослушивали и кололи очередное снотворное напополам с успокоительным - это ведь просто сублимация произошедшего, попытка разума справиться с шоком...
Вскоре Ян пошёл на поправку, по крайней мере, о чёрных зеркалах больше не рассказывал и на могилу родителей собственноручно положил четыре багряные розы.
Сейчас, спустя около двух лет, четырнадцатилетний Ян Джулиан является одним из самых завидных потенциальных женихов - ах, вы не знали, у них же ещё и дворянский титул какой-то есть...
Высокий молчаливый юноша, выглядящий на все шестнадцать, с призрачно-белой кожей, чёрными локонами, спадающими на плечи, разноцветным глазами и сложным характером. Глаза у него действительно разноцветные - один зелёный, второй голубой, хотя кое-кто их приближенных к Лионелю Сеймуру особ болтал, будто, когда юноша проявляет свой сложный характер (в их интерпретации звучало "отвратительный"), его глаза становятся яростно-чёрными.
Но это мало ли что что болтает. Это всё зависть людская. Скорее всего, это те самые телохранители, которые никак не могут простить мальчику и его собаке (огромному чёрному созданию непонятной породы) способности неожиданно и бесшумно возникать из тени, в которой секунду назад никого не было...
(с) Draconessa, оставляю текст практически без изменений.
Дочка корпората, в детстве очень много болела и чуть ли не единственным развлечением и уж точно единственным другом был компьютер. Папа для дочки денег не жалел, и к 15-ти годам, в результате вживления нескольких стимуляторов, регуляторов и прочих достижений науки, она таки смогла вести боле-менее нормальный образ жизни, по крайней мере выходить из дома. И она вышла, ой вышла.
Пятнадцать лет тебе говорят, что ты обязана встать на ноги, чтобы выйти замуж, дабы способствовать объединению капиталов, а за спиной шуршат и придумывают прозвища?! Подчиниться этим людям? …не тот характер. Характер под стать внешности.
Реально внешность была не очень. Более чем не очень. Короче, не принцесса. К 16-ти папа выделил деньги на очередную операцию, на этот раз, чтобы сделать из дочки красотку и удачно сосватать. Деньги были переведены на другой счет, операция прошла успешно…только вместо симпатичной мордашки появился первый порт на затылке, тогда еще открытый. То, что дочка давно повенчала себя с сетью и мегабайтами отец еще и не подозревал.
Домой она не вернулась. Отправилась в Найт-сити, завела себе хобби – вскрывать папины счета, благодаря чему довольно быстро довела свое тело до совершенства (в ее специфическом понимании): ни осталось ни одного открытого контакта; для входа в сеть необходимо только найти достаточно спокойное местечко и чуть прикрыть глаза; если в приборе (будь то суперкомпьютер или электронный замок) есть хоть мало-мальский процессор – то они договорятся и т.д…
Вскоре поступила на обучение в Академию (поверьте, там обучаются люди не только на магов, но и по специальностям, которые представляют непосредственную пользу в магический исследованиях и... расследованиях - криминалистике, медицине, юриспруденции и программированию)
С людьми общается только в случае необходимости. Близко поддерживает отношения с Мартином и Джонни, но они в общем-то не люди…
Часто бывает в информлаборатории у Джонни, которая находится непосредственно рядом с кабинетом ректора. Ректора недолюбливает по причинам, которые предпочитает не озвучивать. Хотя вряд ли это чувство взаимно - мисс Тэсса настолько погружена в работу, что студентки мало привлекают ее внимание.
Прежде чем рассказать о Лео, надо открыть одну дверь, находящуюся непосредственно на верхнем этаже Магической академии. Эта дверь скрыта выдвижными панелями в одной из генетических лабораторий, находящейся в непосредственном ведении ректора.
За дверью - небольшой шлюз и другая дверь, обшитая свинцом и напоминающая по конструкции вход в подводную лодку...
За ней - узкий и чистый коридор, по обе стороны которого находятся комнаты напоминающие больничные палаты. Большая часть из них пуста, но в некоторых есть обитатели. Темноволосая девочка лет пяти, лежащая под капельницами уже несколько месяцев, немолодой японец, неподвижно сидящий в комнате обшитой тонкими пластинами серебра и Лео. Другие обитатели могут изчезнуть, уйти или умереть, а Лео остается.
Это Лео развешивает в палатах, ждущих своих гостей, оригами под потолком. Это Лео рисует странные портреты - Марсию с огненными крыльями, Мирчу, чьи темные волосы закрывают лицо, а руки обагрены кровью. Тэссу - бледную как полотно, но странно-веселую, с сумашедшинкой в глазах, в кожаной куртке и береттой на изготовку.
Лео - невысокого роста, лет тринадцати на вид, сутулый и нескладный. Рыжевато-русые волосы кольцами ложатся на лоб, бесцветные глаза, кажется, не видят собеседника. Говорит он всегда тихо, запинаясь и прерываясь на полуслове.
Иногда он ведет себя как маленький дикий зверек - забивается в угол комнаты, прячется от яркого света, по телу проходят судороги... Рано или поздно он оказывается крпко привязанным к кровати в своей "комнате".
Тогда обычно кто-то из персонала лаборатории вызывает Тэссу и она часами, а иногда и днями остается там, смешивает препараты, готовит плазму или просто держит его руки, пока он смотрит своими странными глазами сквозь нее...
Шеф центрального полицейского управления Термополиса, генерал-майор Алекс Скай в целом - пренеприятнейшая личность.
Невысокого роста, щуплый, брюзгливый, надменный и в то же время трусоватый.
Нельзя не отметить, что он при этом - превосходный кадровик, неплохо разбирается в людях и способен ужом вертеться, чтобы отстоять нужды полицейского управления у прижимистых чиновников.
Именно потому, что он хорошо разбирается в людях, Мирча до сих пор является ведущим детективом полицейского управления и сотрудничает с магической Академией - несмотря на многочисленные обещания Ская перевести его в патрульные.
Скай ухитряется поддерживать ровные, почти дружеские отношения с мисс Каннингем, а это задача не из легких. Конечно, за глаза он о ней иначе как об "этой рыжей стерве" не отзывается (и это самых мягкий из эпитетов), но тем не менее Тэсса благополучно это факт игнорирует.
Надо признать, что не без участия Алекса иногда попадают в лабораторию Тэссы такие странные пациенты, как например Лео... Конечно шефу полиции на этот счет даны четкие указания - докладывать о подобных пациентах военному ведомству, но... видимо патронаж кого-то из корпоратов или чиновников позволяет пока эти указания обходить...
Сложно понять, чего в нем больше, любви к людям или ненависти к нелюдям.
Нет сомнения, в том, что он достойный сын своего отца, и у многих в Конгрессе есть подозрения, что дай ему волю, резня повторилась бы с новым размахом. Говорят, еще будучи мальчиком, он вместе с отцом принимал участие в кровавых рейдах по городу.
Предметом его яростных нападок на заседаниях Конгресса является Магическая Академия и ее ректор - госпожа фон Каннингем. Пылая искренностью и праведным гневом он добивается прикрытия многих практик, преподаваемых в Академии, а также запрета на допуск к обучению полукровок.
Именно по его настоянию десять лет назад были воссозданны эльфийские гетто, и были санкционированы многие военные эксперименты по изучению нелюдей.
Личная жизнь конгрессмена Пейна окутана тайной. Его особняк всегда хорошо охраняется, мало кто бывал там внутри, но еще меньше тех людей которые знают его истинное лицо и мотивы, движущие его по нескончаемой тропе войны.
Смуглый, поджарый, подтянутый майор Роланд Снейк, является одним из тех людей, с которыми, по идее, не рекомендуется встречаться в темном переулке.
Однако, именно в темном переулке его чаще всего и можно встретить - редко в военной форме. Часто - в косухе, с которой давно уже исчезла эмблема "Лунных сов", черной рубашке и потертых джинсах... Если ворот рубашки расстегнут, то можно заметить на его шее подвеску в форме изящного скрипичного ключа. Надо сказать, смотрится она на нем довольно странно...
В кварталах Найт-сити мало кто знает точное название его отдела, или его военное звание. Для многих он навсгда останется бывшим главарем самой отчаянной банды байкеров, терроризоровавшей корпоративные кварталы, державшей в страхе Миддлтаун и вызывавшей восхищение у Найт-сити...
Это было больше двадцати лет назад. Тогда Роланд, дезертировавший из отряда зачистки, был молод, горяч, и имел своеобразные представления о справедливости...
Теперь много изменилось. Мертвы многие его друзья и многие враги. "Лунные совы" отошли в область легенд.
Осталась работа. Снова - военное ведомство. Снова - особый отдел.
Раз в неделю, вечером Роланд бывает в магической Академии, когда лаборанты расходятся по домам, студенты - по забегаловкам, и свет горит разве что в кабинете ректора. Когда Роланд приходит туда, тонкие морщинки, уже появившиеся возле его глаз, разглаживаются... Только если он случайно встречает там Мирчу фон Региса, на его лицо снова набегает тень и они расходятся не сказав друг другу ни слова.